Кой - Ужасное детство[СИ]
Рано или поздно отсеялись все. Даже Дамблдор поучаствовал. Поттер после встречи с директором был такой радостный! И директор после встречи с Поттером тоже был очень довольным. Снейп на всякий случай вычеркнул и директора тоже. В справедливости такого поступка он убедился через пару месяцев, когда обнаружил в заброшенном крыле в одной из комнат зону измененной гравитации и доспехи, азартно играющие в карты на потолке. Обнаружил не в последнюю очередь благодаря Поттеру, который шастал туда и учился мошенничать. Судя по стилю игры железяк, к их созданию и наделению псевдоинтеллектом определенно была приложена чья–то морщинистая, старческая рука, идущая обычно в комплекте с яркими голубыми глазами и очками–половинками на крючковатом носу.
К концу сентября Поттеру все–таки перестали назначать отработки. Упрямый паршивец обиделся и вечерами просиживал у закрытого кабинета зельеварения, угрюмо делая уроки на коленках. Кажется, пацан решил взять Снейпа измором.
Профессору вовсе не улыбалось отвечать за здоровье простуженных детей (а Поттер даже если и планировал одиночный пикет, осуществить задумку не смог — ватага первокурсников, пусть и с меняющимся составом, стабильно дежурила у дверей класса вместе с ним), что он и высказал малявкам. День спустя у его кабинета неожиданно появились столы и диванчики с пледами.
Филиала гостиной Снейп не потерпел и в итоге разогнал всех к чертовой матери.
Следующим вечером у его кабинета было пусто. Снейп вздохнул с облегчением.
Через четыре часа он сдался и пошел искать Поттера. Первым делом проверил слизеринскую гостиную и не прогадал — на кресле мирно посапывал, нахмурившись во сне, Поттер, накрытый пледом и листом с криво, большими буквами накорябанным: «Я все равно хочу учиться!».
Утром Поттер проснулся в своей кровати. Разочарованно поворочавшись, мальчик встал и почти сразу заметил на своей тумбочке записку.
От счастливого смеха немедленно проснулись остальные обитатели спальни мальчиков первого курса факультета Слизерин. Финниган, смачно зевнув, все же спросил:
— Ну?
— Учить — втрое больше! — пропел Поттер. — Зелья варить — с дополнениями! Отчеты и эссе — на два фута длиннее! — и, подержав немного драматичную паузу, триумфально продолжил: — Понедельник, четверг, суббота — отработки в кабинете зельеварения! — и, ухмыльнувшись, закончил: — С преподавателем зельеварения.
***
В учительской царили непринужденные настроения. МакГонагалл с Флитвиком увлеченно резались в шахматы; Спраут и Трелони сосредоточенно обсуждали зависимость цветения времянки когтистолистной от фаз луны и сволочизма кентавров; Синистра проверяла работы отчетные работы пятикурсников и почти каждую минуту зачитывала особо удачные перлы студентов, и ей восторженно внимали все остальные.
Зашел Снейп.
— Ну что, — в мгновенно наступившей тишине почти серьезно спросила МакГонагалл. — Как продвигаются ваши отношения с мистером Поттером?
— Должен признать, — спокойно ответствовал Снейп, — что я с самого начала не был прав насчет мальчика. Он достаточно усерден и, пожалуй даже, талантлив. Я решил огранить его талант, мистер Поттер обладает более чем неплохим потенциалом. К тому же выдвинул некоторые небезынтересные идеи, которые и я не прочь проверить.
МакГонагалл резко спала с лица.
Если бы Северус Снейп, талантливый шпион и один из лучших легилиментов мира, владел собой чуть хуже, он бы уже сползал по стеночке от громогласного счастливого хохота. Но на его лице не дрогнул ни один мускул.
У наличия в Хогвартсе и, в частности, на факультете Слизерин Поттера было множество недостатков, но семилетний абонемент на безнаказанное подтрунивание над МакГонагалл определенно того стоил. Кто еще кому валерьянку вручать будет!
Тем более что у Поттера порой действительно мелькали весьма любопытные мыслишки…
Хэлло, вин!
Квиррел коварно крался к коридору, который казался колоссально критичным касательно конечного культурного куража.
Иными словами, имела место пробная вылазка за Философским камнем.
Правда, была одна проблема…
— Ой, профессор, здрасьте! — со смешком пронесся мимо чрезвычайно энергичный Лонгботтом, усиленно раскидывая вокруг себя цветную пыльцу. Безопасная декоративная дрянь, — раздраженно прошипел Волдеморт в голове Квирнуса. Квиррел согласно сморщил зелено–желтый нос.
К вечеру Хэллоуина замок обзавелся бесчисленным количеством тыкв с разными выражениями кожуры — от ехидных и пугающих, порой по разрезу глаз больше похожих на какие–то овощи с явно азиатскими корнями, да глуповато–недоуменных и философски–серьезных. По меньшей мере в трех местах тыквы пели хором. В одном складно и звучно про то, как простой парень Джек обманул дьявола. Правда, не «обманул», а… ну, пели с матами, в общем. Дети восхищенно слушали, МакГонагал битый час уже искала близнецов Уизли и подозрительно косилась на Поттера, Дамблдор флегматично выслушивал диспут Вектор и Флитвика по поводу разных сторон человеческой культуры и целесообразности обогащения словарного запаса детей и время от времени перемигивался с донельзя хитрющим сыночком Джеймса.
Второй хор вразлад пел почему–то «Джингл беллс», третий, находящийся возле подземелий, смешными тенорами и тонкими альтами выводил похоронный марш под чутким руководством Монтегю и юного Малфоя.
Кроме тыкв едва не в каждом коридоре к потолку присандалили непонятные травки–муравки. Из некоторых почему–то торчали стрелы. Спраут в компании Хагрида и Снейпа (плюс три подряда из привидений) патрулировала коридоры и следила за сохранностью и поведением растительного инвентаря. Растительный инвентарь позевывал, вяло порыкивал, тихо и не очень заметно увеличивался в размерах и иногда тянулся ложноножками (или чем там тянутся растения) за пробегающими студентами. Студенты с хохотом уворачивались и бежали дальше. Иногда не очень удачно, но учительский патруль неизменно подоспевал, и все еще довольного, но уже чуть обслюнявленного и вымазанного в розоватой слизи школяра отпускали бегать дальше.
Несколько добровольцев от Травологии бегали и создавали досуг — как, например, приснопамятный Лонгботтом с цветной пыльцой, или неуловимые для МакГонагалл близнецы Уизли, добавившие в пыльцу немного выпаренного огневиски. Их жертвы определенно веселились больше.
Время от времени кто–то натыкался на мины и обрастал перьями, обзаводился клювом или лишней парой ушей, кто–то щеголял хвостом. Кто желал — обращался к преподавателям за помощью с приведением в порядок, кто–то не отвлекался на такие несущественные мелочи. Грейнджер, к примеру, собрала уже полный комплект ушей (Девять пар на голове с трудом крепились обручем, с плеч задорно подскакивали кроличьи, ушки енота на затылке открывали второй круг коллекции), но все еще целенаправленно рыскала по замку.
А, да… По всему Хогвартсу были запрятаны призы — где Дары Смерти, где еще какой волшебный инвентарь из детских сказочек, и с обеда все студенты Хогвартса в полном составе рыскали в поисках артефактов. Уже найденная волшебная палочка могучей феи приделывала всем желающим и не очень большие стрекозиные крылья — особо талантливые старшекурсники, прикинув что–то на коленке, заставили нехитрую обнову летать, и получили от Флитвика зачет за семестр. Были и жертвы Бузинной палочки — в их речи время от времени проскакивало пафосное «Меня победил величайший, могущественный и талантливый ХХХ». Бузинная палочка, даже игрушечная, оставалась переходящим призом, и неудачливые экс–владельцы, которых все еще славили их жертвы, уже щеголяли гротескным кинжалом в спине и громадной золотистой надписью над головой «Трагично погиб от руки УУУ». Кинжалоносцев уже насчитывалось с десяток. Найденную мантию–невидимку немедленно купили частично неизвестные. Счастливый второкурсник обзавелся лишней десяткой галеонов, а по Хогвартсу начала бродить компания шалопаев, с дьявольским хохотом обсыпающая жертв конфетти или перекрашивающая одежду. Или еще чего делающая — полный список ущерба еще не был составлен. Снейп, щеголяющий в оранжево–розовой мантии и грозно потрясающий конфетти в прическе, уже приклеил несчастно квакающую тройку хулиганов к потолку. Паршивцы так и не сдали еще двух компаньонов, так что профессор зельеварения развлекался по–соему, пытаясь собрать полный комплект. Ему помогал Поттер, который время от времени за спиной профессора страшно махал руками куда–то в пустоту, подколдовывал на макушку любимого наставника новую порцию конфетти и через каждую минуту предлагал смену маршрута; поиски обещали затянуться.
Одним словом, красться в такой обстановке было совершенно невозможно!!!
